Самое же неприятное для меня — съемка. Потому что тут больше административного труда, чем творческого. К тому же каждый день убеждаешься, что все получается не так, как ты задумал. Начиная от актера, художника, реквизита... Очень часто, правда, я снимал хороших актеров. И с операторами мне везло: Вадим Юсов в «Я шагаю...» снял Москву так, что я даже не ожидал увидеть подобное на экране. Но все же каждый день видишь, что получается нечто иное, чем было задумано... Вот в «Не горюй!» солдат встречается с Бенжаменом — я точно видел это место: речушку, тропинку возле нее, духан на берегу. А оказалось, что такого места найти невозможно, нет его просто. А построить природу нельзя. В итоге появилась встреча на мосту — Юсов предложил. И я очень тяжело это переносил; я же знал, что нужен не мост, а тропинка у реки...
— Что же тогда мешает заниматься тем, что приятнее, — стать сценаристом?
— Да то, что те немногочисленные сценарии, которые я писал для других, принесли мне при реализации еще большее разочарование. В своих фильмах, когда я как режиссер что-то меняю или что-то меняется вне зависимости от меня, я к этому привыкаю. Ну, встретятся Бенжамен и солдат на мосту.Это досадно, но в конце концов привыкаешь. А когда изменяют мой сценарий другие t— кажется, что все-все стало совершенно не таким. И хотя я понимаю, что и у другого режиссера тоже были объективные обстоятельства, но мне-то что делать?.. Вот был такой случай: вместе с одним режиссером мы писали сценарий для него. Все оговорили, выяснили, но он видел, оказывается, окружающий мир, окружающую среду по-своему, а я — по-своему...
— А может быть, тогда надо писать не для экрана, а просто прозу?
— Не убежден. Чтобы стать писателем, у меня нет очень важного качества, Я не мыслю словами. Я мыслю образами, характерами, и для меня мучительный процесс, когда это надо укладывать в слова. .Я ведь не занимался постоянно этим, а хочу только хорошего уровня — оттого и тяжело. Для сценария, например, достаточно дать оператору намек, ощущение состояния природы. А в прозе— иначе. Проза заканчивается печатанием рукописи. А тут... Когда снимаешь фильм, то еще не понимаешь, что снял. Есть только куски: как правило, во время съемок некогда монтировать. То есть я бы так разделил процесс: ты написал сценарий — у тебя в голове один фильм. Потом каждый день ты снимаешь нечто другое. Потом видишь кусками в обработанном материале нечто совсем иное, отличное и от сценария и от съемки. И только тогда, когда начинаешь монтировать картину, оказывается возможным как-то привести к тому, что замышлял. Поэтому монтаж для меня всегда самый сложный процесс.
- Стало быть, и у признанного «производственника» Данелия не бывает буквальной реализации сценарного чертежа? И первое разночтение, естественно, наступает в момент обретения пластической формы, в момент рождения изображения.
Я видел живописные работы Данелия, его рисунки — они отмечены индивидуальностью п, несомненно, интересны. Не означает ли это увлечение (тем более что в прошлом он— архитектор, человек, владеющий пространственным воображением), что как режиссер он прежде всего видит фильм?
— Нет, пластика для меня скорее следствие. Она не бывает первичной в работе. Я давно уже не рисую раскадровок. Я рисую лишь наброски людей, стараюсь в рисунках уловить их характеры.
— То есть пластику персонажей?
— Нельзя так резко делить, что первенствует — характер персонажа, или его пластика, или композиция кадра. Все взаимосвязано. Скажем, развитие сюжета требует чисто «настроенческого» куска. Тогда первенствует изображение. Но оно как бы встроено в сюжет, оно осмыслено как часть целого и обязательно служит определенному ритму. В Москве всегда можно взять медицинский сертификат специалиста, поэтому, если Вам требуется купить медицинский сертификат в Москве и без отрыва от работы вы сможете приобрести медицинский сертификат специалиста!